ХОТЕЛ ЛИ ЖУКОВ ОСЛЕПИТЬ ПРОТИВНИКА.
Массированное применение зенитных прожекторов для ослепления противника и освещения местности при прорыве вражеской обороны было запланировано еще на этапе разработки штабом 1 Белорусского фронта Зеелово-Берлинской операции. Для светового сопровождения наступления была задействована прожекторная рота фронта, а также части 5 корпуса ПВО Западного фронта ПВО. Применению прожекторов предшествовала тщательная подготовка.
Еще в феврале 1945 г. было организовано специальное тактическое учение силами фронтовой прожекторной роты в присутствии командующего и членов Военного совета фронта, которые подтвердили целесообразность применения прожекторов.
В марте было проведено еще два учения по использованию прожекторов при прорыве. На первом учении присутствовал командующий фронтом и командующие армиями с членами Военных советов. На втором обучались командиры прожекторных частей 5 корпуса ПВО, выделенных для организации светового обеспечения. Помимо практического обучения командармов и командиров-прожектористов была разработана специальная инструкция по боевому применению прожекторов при прорыве обороны противника.
Вечером 9 апреля 1945 г. приказом командира 5 корпуса ПВО генерал-майора артиллерии М. В. Антоненко в распоряжение командующего артиллерией 1 Белорусского фронта были направлены 43 зенитный прожекторный полк (73 прожектора), 23 отдельный зенитный прожекторный батальон (25 прожекторов), а также стоявший на ПВО г. Познань прожекторный батальон 1875 зенитного артиллерийского полка (28 прожекторов). В результате общее количество прожекторов, привлеченных для этой цели, было доведено до 143. Прожекторы были распределены по армиям следующим образом: 3 ударной армии было выделено 20 установок, 5 ударной армии — 36, 8 гвардейской армии — 51 и 69 армии — 36. Прожекторные подразделения поступили в непосредственное подчинение заместителей командующих артиллерией по ПВО. Позиции для прожекторов были выбраны и оборудованы заблаговременно.
Ввиду того, что прожекторные расчеты (за исключением фронтовой прожекторной роты) состояли в основном из девушек, им придавались команды бойцов численностью 5-10 человек для помощи в оборудовании позиций. Кроме того, для боевой работы по освещению на каждый прожектор было выделено по два бойца-артиллериста с боевым опытом.
Конфигурация некоторых участков фронта давала возможность противнику вести по прожекторам фланкирующий огонь, поэтому на флангах таких участков было предусмотрено применение задымления с целью лишить врага преимущества.
В ночь на 16 апреля подразделения прожекторной группы вышли на позиции и заняли боевой порядок на удалении 400-800 м от переднего края вражеской обороны. Перед Зееловскими высотами на линии ст. Гольцов, с западной стороны железной дороги до платформы Альт-Тухебанд, Хатенов располагался второй батальон 43 зпрп. Прожекторные станции были установлены через 150-200 м. Южнее вдоль шоссе Подельциг – Лебус занял позиции 26 озпрб, здесь расстояние между прожекторами было еще меньше — 100-150 м. К трем часам ночи все прожекторные подразделения были готовы к открытию луча.
В вопросе о применения прожекторов до сих пор нет единого мнения относительно правильности столь необычного решения при проведении Зеелово-Берлинской операции. Вот как данный эпизод отображен в двенадцатитомной «Истории Второй мировой войны» — основополагающей работе официальной советской историографии (текст выделен мною – В. Т.).
А вот что вспоминал Маршал Советского Союза В. И. Чуйков, бывший командующий 8 гв. армией.
На специальном учении, организованном маршалом Жуковым за неделю до наступления, мы, командующие армиями и корпусами, на себе проверили действие прожекторов как в наступлении, когда они светили с тыла, так и в обороне, когда свет бил в лицо. Получалось неплохо...
Однако из дальнейшего повествования прославленного полководца следует, что «получалось неплохо» лишь на учениях.
Должен сказать, что в то время, когда мы любовались силой и эффективностью действия прожекторов на полигоне, никто из нас не мог точно предугадать, как это будет выглядеть в боевой обстановке. Мне трудно судить о положении на других участках фронта. Но в полосе нашей 8-й гвардейской армии я увидел, как мощные пучки света прожекторов уперлись в клубящуюся завесу гари, дыма и пыли, поднятую над позициями противника. Даже прожекторы не могли пробить эту завесу, и нам было трудно наблюдать за полем боя. Как на грех, еще и ветер дул навстречу. В результате высота 81,5, на которой разместился командный пункт, вскоре была окутана непроницаемой мглой. Тогда мы вообще перестали что-либо видеть, полагаясь в управлении войсками лишь на радиотелефонную связь да на посыльных.
А как обстояли дела на участках других армий?
В «Краткой сводке обобщенного боевого опыта войск 5 ударной армии за апрель месяц 1945 года» содержится следующая оценка действий прожекторных подразделений:
а) неблагоприятная погода (дымка);
б) после артподготовки передний край противника был окутан сплошным облаком дыма и пыли, которые свет прожекторов не пробивал;
в) из 26 прожекторов не действовало 12. Пять прожекторов были выведены [из строя] пулеметным огнем противника в самом начале боя, один оказался неисправным и остальные не действовали, благодаря (так в документе – В. Т.) слабому контролю офицерского состава прожекторного полка. В связи с этим вместо сплошного освещения и ослепления противника прожекторами слабо освещались отдельные полосы на расстоянии не дальше, как до переднего края противника;
г) прожекторы были приданы стрелковым корпусам, а управление ими возложено на командующих артиллерией корпусов. Практически расстановкой прожекторов и управлением приданными прожекторными подразделениями занимался исключительно помощник начальника штаба командующего артиллерией корпуса по ПВО, он же управлял ими и во время боя. Управление ограничилось поддержкой связи с командирами прожекторных взводов и опросом их о готовности. Штабы корпусов работы прожекторов не спланировали, их действиями не руководили.
В аналогичной «Сводке № 4 обобщенного боевого опыта» штаба 69 армии работа прожекторных станций отмечена так:
Более подробно этот вопрос рассмотрен в документе, озаглавленном «Боевые действия войск 69 армии на Берлинском направлении»:
Общий фронт освещения составил 5 км (фронт прорыва) с интервалами между установками 125-175 метров. Среднее удаление от переднего края в зависимости от рельефа местности составляло 300-800 метров. Часть прожекторов провешивала разгранлинии между корпусами и дивизиями.
Управление прожекторами производилось с НП командующего артиллерией армии (через его заместителя по ПВО) при помощи сигнальной прожекторной установки и проводной (радио) связи.
Освещение прожекторами продолжалось 65 минут и содействовало овладению первыми тремя линиями траншей.
На отдельных участках освещение амбразур полевых точек и ДЗОТ содействовало точности стрельбы прямой наводкой.
Однако вследствие густого дыма и пыли, образовавшихся от разрывов снарядов во время артподготовки, полной эффективности ослепления и освещения переднего края не было достигнуто.
Здесь же содержатся некоторые частные выводы (причем довольно спорные) относительно применения прожекторов:
Ночная темнота, дым и пыль от разрывов снарядов не позволили создать должного освещения местности и полного ослепления противника (выделено мною – В. Т.) прожекторными лучами. В этих условиях плотность насыщения прожекторными установками оказалась недостаточной.
Странно: мощные прожекторные станции установлены менее, чем в 200 м друг от друга, но при этом по мнению составителей документа «плотность насыщения оказалась недостаточной». Можно подумать, что простым увеличением плотности насыщения можно заставить прожекторные лучи пробивать сплошную завесу дыма и пыли. Здесь будет уместно вспомнить, что первоначальный замысел светового обеспечения наступления предполагал не только ослепление противника с одновременной подсветкой атакующей в темноте пехоте пути к вражескому переднему краю, но и освещение всей вражеской обороны на глубину трех километров. Непонятно также, каким магическим образом включение прожекторов могло снизить боеспособность противника, к тому времени изрядно оглушенного и дезориентированного мощнейшей артподготовкой. Ведь в этом же самом отчете через несколько страниц зафиксировано следующее (текст выделен мною – В. Т.):
Примерно та же картина наблюдалась в полосе 8 гв. армии, о чем свидетельствует запись, сделанная в журнале боевых действий 240 гв. стрелкового полка 74 гв. стрелковой дивизии:
Шквалом артогня противник был ошеломлен и деморализован. В первые 15 минут за исключением редкого артиллерийского огня из глубины не оказал никакого сопротивления. Оборона его была смята, раскрошена, изрыта воронками снарядов, окопы и ходы сообщения забиты изуродованными трупами немецких солдат. Группами и в одиночку бежали в нашу сторону немецкие солдаты и офицеры, побросав оружие.
Впервые эффективность «прожекторной атаки», инициатором которой считается Г. К. Жуков, была поставлена под сомнение участниками научной конференции ГСОВГ по изучению опыта Берлинской операции, проходившей 9-12 апреля 1946 г. при штабе ГСОВГ в Бабельсберге. В частности, командующий БТ и МВ ГСОВГ маршал бронетанковых войск П. А. Ротмистров в своем выступлении отмечал:
Как фактор морального воздействия на противника они безусловно сыграли свою роль, но для танкистов в условиях Берлинской операции прожекторы оказали весьма незначительную пользу. По направлению лучей прожекторов танкисты могли видеть только общее направление атаки, непосредственно же перед танком местность не просматривалась из-за густого облака пыли, поднятого во время артподготовки. Лучи прожекторов, освещая пыль, образовывали перед танком сплошную освещенную завесу. С другой стороны, когда луч прожектора попадал в корму танка, то тень впереди танка также мешала его движению.
Командующий 8 гв. армией генерал-полковник В. И. Чуйков на конференции высказался еще более категорично:
Впрочем, были и относительно позитивные отзывы. Например, командир 79 стрелкового корпуса генерал-лейтенант С. Н. Переверткин оценивал ситуацию следующим образом:
Действия их произвели сильный эффект.
Пехота, танки и самоходки действовали при ночной атаке уверенно, т. к. местность была вся освещена.
На противника это произвело неожиданное впечатление. Пленные говорили, что русские ввели в бой какое-то новое оружие.
Глубина немецкой обороны прожекторами не освещалась, т. к. нельзя было пробить толщу пыли, поднявшейся в результате артподготовки.
Однако надо заметить, что С. Н. Переверткин, чей корпус входил в состав 3 ударной армии и в штурме Зееловских высот участия не принимал, признавал, что «глубина немецкой обороны прожекторами не освещалась». А если это так, то вся затея с освещением (тем паче с ослеплением) теряла смысл.
Примечательно, что уже на этой конференции, состоявшейся всего через год после завершения Берлинской операции, про неудавшийся эксперимент с ослеплением противника некоторые причастные к нему лица старались не вспоминать. Вот, например, как отобразил в своем докладе идею использования прожекторов для сопровождения наступления один из разработчиков Зеелово-Берлинской операции начальник штаба ГСОВГ генерал-полковник М. С. Малинин.
Таким образом планировался новый метод атаки, чтобы обмануть противника, избежать в организации атаки шаблона и этим обеспечить тактическую внезапность, что в Берлинской операции являлось очень важным.
Возникает ощущение неуклюжей попытки докладчика заретушировать просчеты командования фронтом. Иначе чем объяснить, что М. С. Малинин ни словом не обмолвился об изначальном замысле ослепить противника посредством прожекторов. Ведь, например, в журнале боевых действий 8 гв. армии четко и ясно указано, что прожекторы «в момент наступления были включены с целью ослепить противника и обеспечить скрытность действия наступающих частей армии. Кроме того, все танки и самоходные орудия, находящиеся в первой линии, также действовали с зажженными фарами». А из журнала боевых действий 57 гв. стрелковой дивизии (именно она была нацелена непосредственно на г. Зеелов), узнаём, что с началом атаки «несмотря на сильное освещение прожекторами, поле боя, застланное дымом и пылью от артогня, просматривалось очень слабо». Какое уж тут ослепление врага, самим бы что-нибудь разглядеть.
Про то, что прожекторами планировалось прежде всего ослепить противника, упомянул в своем докладе на научной конференции и командующий артиллерией ГСОВГ генерал-полковник В. И. Казаков. А уж он-то, как бывший командующий артиллерией 1 Белорусского фронта, знал, о чем говорил. Ведь это именно ему в подчинение были переданы прожекторные подразделения 5 корпуса ПВО.
Вполне возможно, что именно в штабе командующего артиллерией фронта и зародилась мысль о прожекторном сопровождении наступления. Дать в своем докладе объективную оценку этому сомнительному решению генерал-полковник В. И. Казаков не пожелал, уклончиво заявив, что затрудняется сделать какие-то определенные выводы, поскольку «имеется много разноречивых мнений», и «этот вопрос следует детально изучить и проверить на ряде практических учений». Что помешало данный вопрос «детально изучить и проверить» на богатой фактологии реальной Берлинской операции, докладчик не уточнил.
Что касается громких заявлений М. С. Малинина и В. И. Казакова про «новый тактический прием в организации атаки», якобы «впервые в истории войн» примененный маршалом Г. К. Жуковым, то никакого нового слова в военной науке сказано не было. Подобные тактические приемы неоднократно использовались и ранее.
Например, успешную атаку с подсветкой прожекторами провели немцы при захвате плацдарма в районе с. Дериевка в 40 км от Кременчуга. Напротив этого села ближе к левому берегу Днепра расположен остров Молдаван. В ночь на 30 августа 1941 г. внезапно включенные немецкие прожекторы, установленные на высотах правого берега близ Дериевки, ярко осветили остров, застав врасплох оборонявшуюся здесь роту красноармейцев 1051 стрелкового полка 300 стрелковой дивизии, имевших к тому же лишь легкое вооружение. К острову мгновенно устремилось несколько десятков штурмовых лодок с десантом — батальоном 100 легкопехотной дивизии вермахта. Развязка наступила очень быстро. В этом случае ни о какой артподготовке речь не шла, немецкая артиллерия лишь поддерживала огнем атакующих и срывала малейшие попытки командования 300 сд переправить на остров подкрепления.
Нечто подобное в декабре 1944 г. замышлялось немецким командованием при подготовке операции в Арденнах против войск союзников. Тогда генерал Х. Мантойфель предложил начинать наступление затемно. Для более быстрого и глубокого вклинения штурмовых батальонов во вражескую оборону до наступления рассвета путь им должны были освещать зенитные прожекторы. При этом Мантойфель непременным условием успеха считал полное отсутствие артподготовки.
Для Красной Армии освещение наземных целей зенитными прожекторами тоже не было чем-то необычным. Известно достаточно примеров, когда зенитные прожекторные части привлекались для светового обеспечения противотанковой обороны. Так было в период ожесточенных боев под Москвой осенью 1941 г. и в битве за Сталинград летом 1942 г.
Во время наступления войск Ленинградского фронта в феврале-марте 1944 г. прожекторные подразделения 2 зенитного прожекторного полка использовались для освещения переднего края обороны противника и водной поверхности Чудского озера в районе Пнёво – Островцы.
Можно вспомнить и «психическую атаку» с зажженными фарами и включенными сиренами, которую в ночь на 5 ноября 1943 г. предприняли танкисты входящей в состав 1 Украинского фронта 3 гв. танковой армии генерал-лейтенанта П. С. Рыбалко при преследовании отступающего врага. В результате этой атаки к утру было перерезано шоссе Киев – Житомир — главная коммуникация, питавшая киевскую группировку противника с запада.
А двумя годами ранее, 2 ноября 1941 г., такую же ночную атаку со «светошумовыми эффектами» попытались провести немцы в районе Тулы. Тогда колонна немецких танков и обнаглевшей мотопехоты, ведя беспорядочную стрельбу и забыв о всякой осторожности, двигалась с зажженными фарами по Орловскому шоссе прямиком на позиции нашего зенитного полка. Бойцы прожекторной роты, хладнокровно подпустив противника на близкое расстояние, внезапно осветили его, сделав удобной мишенью для расчетов зенитных батарей.
Как видим, Г. К. Жуков отнюдь не был первооткрывателем какой-то новой тактики. Более того, решив ослепить противника мощным световым импульсом, он вместе с командованием 1 Белорусского фронта совершил непростительную оплошность, не сумев полностью предусмотреть возможные издержки грандиозной артиллерийской подготовки. В результате никакого заметного преимущества от неожиданного включения прожекторных станций наши атакующие части не получили. Единственным неоспоримым положительным моментом было, пожалуй, лишь то, что лучи прожекторов обеспечивали правильность направления движения наступающих подразделений на своих участках. Однако многие авторы в своих исследованиях и поныне пытаются не замечать очевидный и досадный просчет Г. К. Жукова, решившего, что, начав атаку еще до рассвета, прожекторами удастся не только осветить местность, но и ослепить противника. Интересно, как об этом рассказывал сам Георгий Константинович в своих знаменитых «Воспоминаниях и размышлениях»:
Решено было обрушить наш удар за два часа до рассвета. Сто сорок зенитных прожекторов должны были внезапно осветить позиции противника и объекты атаки. Во время подготовки операции ее участникам была показана эффективность действия прожекторов. Все единодушно высказались за их применение. [ ... ]
За годы войны враг привык к тому, что артиллерийскую подготовку перед прорывом мы начинали обычно с утра, так как атака пехоты и танков лимитируется дневным светом. Поэтому он не ожидал ночной атаки. Этим мы и решили воспользоваться, осветив объекты атаки зенитными прожекторами.
К сожалению, в своих мемуарах маршал Победы не захотел вспоминать и размышлять о собственном хитроумном плане лишения вражеских солдат зрения. По-человечески это вполне понятно, ведь уловка, имевшая целью «ошеломить и подавить противника», на деле обернулась полнейшим конфузом. Впрочем, Г. К. Жуков мог действительно что-то запамятовать по прошествии стольких лет. Но вот когда помнил, то рассказывал про свою ловкую придумку с прожекторами совершенно иначе. Так, на пресс-конференции 7 июня 1945 г. в присутствии одиннадцати иностранных и восьми советских корреспондентов он заявил буквально следующее (текст выделен мною – В. Т.).
А еще раньше, 17 апреля 1945 г., в своем боевом донесении маршал Г. К. Жуков докладывал не кому-нибудь, а самому товарищу Сталину, что прожекторы он применил «для ослепления противника и освещения местности», причем приоритеты в донесении расставлены именно так — сначала ослепление и лишь потом освещение.
Учитывая, что противник утром отводит свою пехоту из первой во вторую и третью траншеи, мною была применена ночная артподготовка с большой плотностью огня в течение 30 минут и с применением прожекторов для ослепления противника и освещения местности (выделено мною – В. Т.) впереди наступающих войск фронта.
Как говорится, из песни слова не выкинешь, а из боевого документа — тем более.
И, в качестве заключения, несколько слов по поводу психологического воздействия на врага светового сопровождения атаки. Оно сильно преувеличено (можно подумать, противник прожекторов никогда до этого не видел). Немцы действительно были ошеломлены, но отнюдь не свечением непонятного происхождения, якобы принятым ими за какое-то неизвестное оружие, а обрушившейся на них смертоносной лавиной артиллерийского и минометного огня. Психологический же эффект от воздействия прожекторов, думается, был не более сильным, чем если бы перед немецкими позициями после такой убийственной артподготовки вдруг вспыхнуло полярное сияние. Безусловно, внезапное включение множества прожекторов несколько озадачило немцев. Как отмечено в уже упоминавшейся «Сводке № 4» штаба 69 армии, захваченные на первой позиции пленные показали, что «прожекторы слепили солдат и ввели в заблуждение командование, которое сочло лучи прожекторов за целеуказание для действий авиации». Но при этом потери, понесенные прожекторными подразделениями, заставляют задуматься. Всего за один час боя (именно столько времени прожекторные станции находились во включенном состоянии) 7 прожектористов было убито, 54 ранено, из строя выведено 26 (почти пятая часть) прожекторных установок — быстро же противник нашел эффективный способ противодействия «новому оружию русских». Как-то не очень сочетаются эти цифры с образом деморализованного и ослепленного врага, который по утверждению Г. К. Жукова «был лишен возможности вести точный прицельный огонь по наступающим».
Справедливости ради надо сказать, что выводы из своего промаха Г. К. Жуков сделал сразу. Уже 22 апреля в своем распоряжении войскам фронта № 00595/оп по улучшению организации боев в Берлине он приказал для активизации действий штурмовых групп ночью «для подсвета применить прожектора». При этом ни о каком ослеплении противника речь уже не шла.
Для увеличения щелкнуть по изображению.