Кладбище без могил.

Что в подобных публикациях самое примечательное — они похожи друг на друга, словно клоны. При этом вы нигде не найдете ссылок на таинственный источник этих самых «имеющихся данных». Когда и откуда появились «цифры и факты» о захоронениях в Тиргартене, остается загадкой. Тем не менее, эта легенда снова и снова тиражируется различными средствами массовой информации и преподносится, как некая не подлежащая сомнениям истина. И каждый раз 9 мая очередной корреспондент, ведущий праздничный телерепортаж из Тиргартена, бодро рапортует: «За спиной у бронзового солдата имеется небольшой сквер, в нем и находятся...».

 

Позвольте автору статьи усомниться в этом утверждении и высказать крамольную (а для кого-то и кощунственную) мысль: как это ни печально, но за спиной у бронзового солдата никак не могут находиться захоронения советских воинов. В период строительства и еще долгое время после открытия мемориала не было ни сквера, ни захоронений в нем. Как не было и могил офицеров Красной Армии справа и слева от памятника. Весь мемориальный комплекс на момент открытия представлял собой в плане прямоугольник 90 на 80 метров. Площадь его составляла, как несложно подсчитать, всего 7200 кв. метров. Углы этого прямоугольника, выходящие на Шарлоттенбургер шоссе (ныне ул. 17 июня), были обозначены гранитными постаментами с двумя тридцатьчетверками. Слева, справа и сзади не было ничего, кроме территории, покрытой воронками и строительным мусором. Даже караул размещался внутри центрального пилона, а известное всем по современным красочным картинкам белое П-образное здание караульного помещения с колоннами появилось за памятником только в 1947 г.

 

Конечно, сторонники версии с захоронениями могут сослаться на официальный сайт Берлина, где сказано и про 2500 отдельных захоронений (обратите внимание: не братских захоронений, а отдельных! – В. Т.), и про то, что площадь мемориала составляет отнюдь не 7200, а почти вчетверо больше — 27000 кв. метров.

Про захоронения разговор впереди, что же касается разночтений в площади мемориала, то здесь нет никаких противоречий. Территория комплекса в настоящее время включает в себя весь садово-парковый ансамбль, обрамляющий памятник. И мемориал, гармонично вписавшийся в изменившийся пейзаж, стал неотделим от него.

Но так было не всегда. В 1945 г. окружающий ландшафт выглядел весьма мрачно и уныло. Впрочем, имеющий глаза да увидит. Вот снимок, сделанный с самолета в 1945 г. вскоре после открытия мемориала в Тиргартене. Качество снимка, находящегося в свободном доступе, вполне позволяет рассмотреть необходимые детали. Вот и попробуем их рассмотреть.

 

Прежде всего, на снимке предельно четко обозначены границы мемориала. Что же до всего остального... Вы видите захоронения более двух тысяч солдат Красной Армии позади памятника? А могилы советских офицеров справа и слева от него? Вот и автор статьи почему-то не видит. А поскольку он привык своим глазам верить (чего и всем желает), то делает вывод: в ноябре 1945 г. никаких захоронений возле мемориала не было. Правда, осенью 1946 г. здесь начались земляные работы, но это были работы по парковому оформлению. Требовалось произвести разбивку зеленых площадей и парка, выровнять рельеф местности, засыпать и заровнять канавы и каналы, вывезти камни и строительный мусор, выкорчевать пни и вымостить дорожки, высадить деревья, кусты и цветы. И все это планировалось сделать на территории 10000 кв. метров, то есть уже через год после открытия фактическая площадь мемориального комплекса составила 17000 кв. метров. Естественно, к настоящему времени она еще более увеличилась.

 

Для того, чтобы понять, проводились или нет захоронения в Тиргартене, необходимо выяснить, как в Берлине обстояли дела с захоронением (перезахоронением) погибших воинов Красной Армии и сооружением советских мемориальных кладбищ в первые послевоенные месяцы.

 

Согласно официальной статистике непосредственно при штурме Берлина Красная Армия потеряла порядка 20 тыс. человек убитыми. Советское командование не имело возможности отправлять погибших на родину, ответственность за погребение возлагалась на командиров частей и соединений. В послевоенном Берлине за похороны погибших отвечали дивизии на местах своей дислокации. Именно так возникли советские кладбища в Лихтерфельде, Райникендорфе и Вайсензее. Однако это были лишь временные места погребения. Крайне необходимо было найти подходящие участки территории для окончательного захоронения павших красноармейцев. Заметим, что у наших союзников подобных трудностей не возникало — их войска Берлин не штурмовали.

Вообще на тот момент проблема захоронений в Берлине была едва ли не самой главной. Несмотря на то, что война закончилась, смертность среди жителей города продолжала расти вследствие инфекционных болезней, голода, самоубийств. Помимо этого в летние месяцы в Берлин ежедневно прибывало не менее 15 тыс. беженцев, что еще больше осложняло положение. По сравнению с военным 1944-м годом в послевоенном 1945-м уровень смертности среди населения Берлина вырос втрое. Ситуацию усугубляло почти полное отсутствие гробов и дерева для их изготовления, изуродованные кладбища, поврежденные крематории, нехватка транспорта и мест для захоронения. В первые послевоенные месяцы Берлин представлял собой огромный разрушенный некрополь. Стихийно вырытые могилы на площадях, во дворах, в парках, на обочинах улиц и дорог испещряли городской ландшафт. В городе появилось множество временных кладбищ.

Поэтому первейшей задачей для советских оккупационных властей и вновь созданного магистрата являлось срочное вскрытие бесчисленных временных могил и перенос останков в места постоянного погребения. Погибших жителей Берлина и немецких солдат перезахоранивали на берлинских кладбищах. С могилами советских воинов дело обстояло сложнее. Командиры соединений были не в состоянии обеспечить извлечение с последующим перезахоронением в одном месте огромного количества трупов из погребений, разбросанных в районах дислокации их частей. К тому же определение мест перезахоронения выходило за пределы их полномочий. По всей вероятности именно по этой причине уже летом 1945 г. стала просматриваться тенденция постепенного перехода с дивизионной системы захоронений на централизованную. И в этих условиях совершенно неправдоподобно выглядит версия с захоронением более двух тысяч погибших солдат в парковом массиве Тиргартена. Как отмечал руководитель Центрального справочного бюро по военным потерям и военным захоронениям района Шарлоттенбург, в июле 1945 г. оккупационные власти еще не были готовы даже ответить на вопрос, намерены ли союзники «сооружать для своих покойных совместно или отдельно мемориальные кладбища». По его свидетельству, хотя необходимые предложения были сделаны членам межсоюзнической военной комендатуры, в августе 1945 г. решения об устройстве кладбищ еще находились в стадии подготовки. Спрашивается, о каких массовых захоронениях в Тиргартене можно говорить? Тем более, что ни представители 27-го Управления оборонительного строительства, выбиравшие в конце июля место под стройплощадку, ни британские военные власти, давшие зеленый свет строительству памятника, ни словом не обмолвились о наличии в Тиргартене чьих-то могил. А в процессе ударной стройки времени на перезахоронение такого количества погибших просто-напросто не было. По сию пору не представлено никаких документальных подтверждений наличия на территории советского мемориального комплекса в Тиргартене захоронений. Впрочем, попытки совершения определенных шагов в этом направлении в июне 1945 г. советской администрацией все-таки предпринимались.

Этот отрывок косвенно подтверждает, что в июне 1945 г. кладбища в Тиргартене не существовало. Ведь, если предположить, что территория будущего мемориала использовалось, как место погребения советских солдат, то тогдашнему советскому коменданту Тиргартена не было смысла хлопотать о сооружении еще одного кладбища фактически рядом с уже действующим (дворцовый парк Бельвю расположен всего в километре к западу от рейхстага). Впрочем, могилы красноармейцев в Тиргартене все же были. Например, в парке Малый Тиргартен и на кладбище на Вильснаккерштрассе (недалеко от тюрьмы Моабит, на плане Берлина они обозначены звездочками). Эти захоронения просуществовали там как минимум до 1947 г.

Имелись первичные захоронения и в районе будущего мемориала. Они были оставлены воевавшими здесь частями Красной Армии (см. схему ниже). 207-я стрелковая дивизия 79-го стрелкового корпуса силами 597-го и 598-го стрелковых полков наступала из района Моабит на северную окраину Тиргартена. После овладения комплексом зданий министерства внутренних дел 598-й стрелковый полк продолжил движение в южном направлении и к утру 1 мая достиг Цельтен аллее. К этому времени 597-й стрелковый полк, наступая уступом вправо за 598-м стрелковым полком, очистил кварталы на набережной и вышел к северной опушке парка. Навстречу частям 207-й стрелковой дивизии с рубежа южнее Шарлоттенбургер шоссе наступал 76-й гв. стрелковый полк 27-й гв. стрелковой дивизии 29-го гв. стрелкового корпуса. 597-й стрелковый полк утром 2 мая вышел к Шарлоттенбургер шоссе , где занял оборону, развернувшись фронтом на юго-запад. 598-й стрелковый полк после двух неудачных атак с третьей попытки в ночь на 2 мая овладел зданиями Кроль-оперы и, продолжая продвигаться в южном направлении, вскоре встретился с 76-м гв. стрелковым полком, который наступал с юга . Согласно донесениям о потерях погибшие воины этих трех полков (76-го — 10 чел., 597-го — 17 чел., 598-го — 37 чел.) были погребены севернее Кроль-оперы и в северной части парка.

Других захоронений 27-й гвардейской и 207-й стрелковых дивизий в этом районе не было. 594-й стрелковый полк 207-й стрелковой дивизии занимал позиции севернее и производил погребения западнее парка Малый Тиргартен в районе Гауссштрассе, местом погребения воинов 27-й гв. стрелковой дивизии был парк возле церкви св. Иосифа на Парадештрассе в Темпельгофе. Что касается входящих в состав 79-го стрелкового корпуса 150-й и 171-й стрелковых дивизий, штурмовавших рейхстаг, то они вообще погребений в районе рейхстага не проводили. 150-я дивизия своих погибших хоронила в Тегеле и Клосове, а 171-я — на дивизионном кладбище в Витенау и Плетцензее. Так что никаких массовых захоронений в Тиргартене быть не могло. Помимо упомянутых захоронений трех полков была еще непонятно как оказавшаяся у восточной стены рейхстага одиночная могила красноармейца Корнильцева Николая Степановича, повозочного 977-го отдельного батальона связи, входившего в состав 79-го стрелкового корпуса.

Как бы там ни было, но даже советский комендант Тиргартена, несмотря на имеющиеся братские захоронения нескольких десятков солдат, посчитал сооружение здесь кладбища нецелесообразным и вышел с инициативой оборудовать кладбище в парке Бельвю. Однако из этого ничего не вышло. В датированном 15 июня 1945 г. приложении к процитированному выше документу содержались рекомендации предложить советской администрации вместо парка Бельвю использование «вновь спроектированного и находящегося в стадии сооружения кладбища для Красной Армии в Фриденау как общего места приема для Запада Берлина (вместимость 2000 могил)». О кладбище Фриденау никаких сведений нет, по авторитетному мнению Х. Кёпштайн имела место обычная ошибка составителей документа. Действительно, как раз в это самое время строилось советское мемориальное кладбище, только не в Фриденау, а в Лихтерфельде (на территории парка по адресу Финкенштайналлее, 111-121). Это кладбище просуществовало совсем недолго. Уже в 1946 г. оно было закрыто.

В августе 1945 г. открылось советское мемориальное кладбище в Райникендорфе (французская зона оккупации). Кладбище обнесли кованым металлическим забором и живой изгородью из тиса и бука. Уход за кладбищем и его содержание были возложены на бургомистра округа, который регулярно посылал в центральную советскую комендатуру подробные отчеты. Однако уже к маю 1946 г. останки погибших воинов были извлечены из могил и перезахоронены в другом месте, а кладбище ликвидировано.

 

Столь поспешное перезахоронение по всей вероятности связано с тем, что кладбища в Лихтерфельде и Райникендорфе находились в западных секторах Берлина, и в условиях надвигавшейся «холодной войны» этот факт вызывал негативное отношение советских оккупационных властей. Теперь советская военная администрация старалась хоронить умерших в своей зоне. А перезахоронение с кладбищ, расположенных в советской зоне оккупации, тянулось вплоть до 1948 г.

 

В мае 1946 г. вступило в строй советское воинское кладбище в Вайсензее (угол Кюстринерштрассе и Штраусбергерштрассе). Похороненные здесь воины предположительно в 1947-1948 гг. были перезахоронены в Шёнхольце.

 

В конце 1946 г. начало функционировать советское кладбище в Бисдорфе. Кладбище располагалось в восточной и южной частях городского парка и по приказу советского командования было огорожено высокой кирпичной стеной. Здесь предполагалось хоронить не только погибших и умерших после войны военнослужащих, но и гражданских лиц. На липовой аллее планировалось хоронить офицеров, для солдат и гражданских предназначалась березовая аллея. Это кладбище было закрыто в 1958 г., перезахоронение произвели в Марцане. Через несколько лет снесли кладбищенскую стену, кроме небольшого участка на подъезде к замку.

 

Таким образом перезахоронения советских воинов, хотя и не являлись массовыми, проводились в первый послевоенный год довольно интенсивно. Вот только Тиргартен в качестве места погребения нигде не фигурирует. Лишь в феврале 1946 г. советская военная администрация пришла к выводу о необходимости создания центрального места захоронения, после чего началось неторопливое осуществление этого замысла. Однако к этому моменту мемориальный комплекс в Тиргартене уже был открыт, поэтому ни о каких захоронениях или перезахоронениях на нем и речи быть не могло.

За спиной у бронзового солдата.

Иногда чрезвычайно интересную информацию, позволяющую делать не менее интересные выводы, удается выудить из официальных источников. Например, автору статьи известно содержание ответа руководителя (на сегодняшний день бывшего) представительства Министерства обороны Российской Федерации по военно-мемориальной работе в Германии В. В. Кукина на запрос гр-на А. А. Обернихина, который вместе с братом уже много лет пытается разыскать место захоронения своего деда, гв. подполковника Воинкова А. М., погибшего в апреле 1945 г. в районе Вальд-Зиферсдорф. К этой истории мы еще вернемся, а пока познакомимся с наиболее интересным отрывком из ответа, полученного А. А. Обернихиным в 2011 г.

Автор выбрал именно этот отрывок по одной простой причине: в нем каждая строчка — откровение. Начнем с  последней, из которой с некоторым удивлением узнаём, что официальный представитель министерства обороны РФ, руководивший в Германии всей военно-мемориальной работой (и действительно, очень много сделавший в этой области), не знал, что в послевоенное время перезахоронения советских военнослужащих проводились не только в Панкове и Трептове, но и в Лихтерфельде, Вайсензее, Райникендорфе, Бисдорфе, Марцане. При этом не выдерживает критики сообщение В. В. Кукина о том, что в Тиргартене находятся первичные захоронения, ибо по сию пору никто так и не смог представить ни одного свидетельства или документа, подтверждающего, что на мемориале кого-то хоронили. Бездоказательно также то, что решение об увековечивании имен на пилонах было принято только в ходе строительных работ. Это крайне сомнительно уже потому, что строительство велось в соответствии с проектом, представленным Политуправлением и утвержденным Военным советом ГСОВГ. В условиях невероятной спешки, с какой возводили монумент, никто не рискнул бы вносить в проект изменения, увеличивающие объем работ, а значит, смету и сроки строительства. Ну, а чтобы убедиться в совершенной несостоятельности утверждения, что в Тиргартене покоятся советские воины, которые «погибли непосредственно в ходе уличных боев в центре Берлина в начале мая 1945 года», достаточно просто почитать даты гибели на пилонах. Этим мы вскоре и займемся, а пока давайте немного поразмышляем.

Предположим (только предположим!), что в Тиргартене действительно погребены 2000-2500 советских воинов. Тогда перед нами вырисовывается очень неприглядная картина. Получается, что осенью 1945 г. в двухстах метрах от рейхстага мы закопали целый стрелковый полк (странно, что этого никто не видел) и торжественно открыли здесь памятник павшим героям. Правда, впопыхах забыли сосчитать, сколько же этих самых героев под памятник положили. Однако отставить придирки! Подумаешь, плюс-минус пятьсот человек. Главное — мемориал отгрохали всем на зависть! И даже 178 имен на памятнике в золоте увековечили. А если кому этого мало — так есть еще 9 имен в бронзе на саркофагах.

 

А теперь внимание! В официальном ответе В. В. Кукина присутствует одна неприметная фраза, которая по мнению автора статьи, чрезвычайно важна в контексте поднятой темы. В 2011 г. тогдашний руководитель представительства министерства обороны Российской Федерации по военно-мемориальной работе в Германии В. В. Кукин заявил буквально следующее: нет прямой связи между лицами, чья память увековечена на монументе, и фактически там захороненными.

 

Другими словами, увековечив на пилонах имена солдат, которые по факту погребены совершенно в другом месте, мы создали классический кенотаф, да еще какой! Почти две сотни солдатских имен золотом на граните — внушает! Но вот кто может внятно объяснить: почему, увековечив память этих двухсот, в то же самое время мы никак не отметили две с половиной тысячи тех, других, навсегда лишенных своих имен и положенных нами в землю не где-нибудь, а именно здесь, в Тиргартене? Почему за семьдесят с лишним лет мы не удосужились обозначить ни одной их могилы, не сподобились выбить о них на камне ни единого слова? Да возможно ли такое?

Очень даже возможно. Но только в двух случаях. Либо (в чем автор убежден) на момент открытия мемориала никаких захоронений здесь попросту не было, поэтому изначально и увековечили тех, кто погребен совсем в других местах. Либо мы этого не сделали по причине собственной лени, безразличия и подлости. Нас, похоже, пытаются подвести к мысли, что именно второй вариант является правильным.

 

А это не так. До августа 1945 г. в Тиргартене никаких массовых захоронений не могло быть в принципе. Только Военный совет ГСОВГ имел право устанавливать места сооружения мемориальных кладбищ, что он и сделал своим постановлением № 058 от 20 апреля 1945 г., в котором содержались указания о строительстве на территории Польши 32 мемориальных братских кладбищ с памятниками. Причем в каждом отдельном случае регламентировалось, где сооружать только памятник, а где памятник и кладбище. В дополнение к этому постановлению было издано постановление № 0102 от 14 июня 1945 г., где и содержалось решение о сооружении мемориала в Берлине.

Действительно, изначально предполагалось создание в Берлине хорошо оборудованного братского кладбища с памятником. При этом проект и смету на сооружение памятника необходимо было представить Военному Совету на утверждение к 15 августа 1945 г. Однако это постановление в части кладбища выполнено не было. По всей видимости в конечном итоге было принято решение о строительстве в Берлине одного лишь памятника (без кладбища), что мы фактически и наблюдаем, хотя в наши головы настойчиво продолжают внедрять тезис о двух с половиной тысячах погребенных.

В самом деле, еще раз внимательно вглядитесь в приведенный в начале статьи снимок аэрофотосъемки 1945 г. Памятник на месте — вот он, во всем своем величии. Но почему на снимке нигде не видно кладбища? А ведь оно, вобравшее в себя две с половиной тысячи солдатских душ, должно занимать немалую площадь. Но на снимке-то его нет! Неужели главный архитектор проекта инженер-майор Н. В. Сергиевский осмелился не выполнить приказ самого маршала Жукова? Нет, Сергиевский как раз все сделал на совесть и приказом Г. К. Жукова был награжден мотоциклом «за хорошую организацию работ, четкое руководство и постройку памятника в короткие сроки с хорошим качеством работы». Тогда где же оно, это непонятное кладбище, о котором все знают, но которого никто и никогда не видел? Нигде не опубликовано ни одной, даже самой плохонькой, его фотографии. В немецких архивах о нем также не сохранилось никаких упоминаний, хотя обязанности по уходу за местами погребений советских солдат и офицеров были возложены на берлинские власти. Нет никакого намека на кладбище в Тиргартене и в «Альбоме строительства памятников павшим героям в гг. Берлин, Зеелов и Кюстрин», завизированном подписями командования 23-го Управления военно-полевого строительства. Среди прочих материалов в данном альбоме имеются генеральные планы указанных мемориалов. Обращает на себя внимание, что на генпланах мемориал в Тиргартене обозначен, как памятник, а мемориальные комплексы в Зеелове и Кюстрине — как памятники-кладбища.

Не будет преувеличением сказать, что у любого нормального человека кладбище ассоциируется прежде всего с могилами и надмогильными сооружениями. Существуют традиционные общепринятые каноны — гражданские, военные, религиозные — которые складывались веками и которые в нормальном обществе принято неукоснительно соблюдать. Именно в строгом соответствии с ними и обустраиваются места погребений. Но где вы видите соблюдение этих человеческих норм и погребальных традиций в Тиргартене? На памятнике — ни единого упоминания о том, что здесь кто-то погребен, вокруг — обычные газоны без малейшего намека на захоронения. И тем не менее снова и снова: «за спиной у бронзового солдата имеется небольшой сквер, в нем и находятся захоронения советских солдат...». Простите, вы это серьезно? Тогда взгляните на снимок, который автор статьи сделал в мае 2012 г. на мемориале в Тиргартене.

Узнаёте? Это тот самый достопамятный сквер «за спиной у бронзового солдата». Вы действительно считаете, что ЭТО похоже на мемориальное кладбище, где покоятся две с половиной тысячи солдат и офицеров армии-победительницы, освободившей Европу? В таком случае не подскажете, как пройти к могилам? Хотелось бы взглянуть хотя бы на одну из двух с половиной тысяч. Вот на мемориале в Трептов-парке они есть. И на мемориале в Панкове тоже. И во многих других местах. Почему же их нет на кладбище в Тиргартене? Или вы искренне убеждены, что братское кладбище героев, отдавших жизнь за Родину, должно выглядеть именно так — ни холмика, ни звездочки, ни крестика? Кладбище без могил? Вы часом кладбище с пастбищем не путаете? Вот интересно, могилы ваших усопших родственников оформлены в столь же оригинальном стиле?

 

Знаете, на что это действительно похоже? На то, что дело Геббельса живет и побеждает. Судите сами. Еще в 1954 г. на западе был опубликован очередной пасквиль на СССР — дневник германской журналистки М. Хиллерс. Тогда он не получил широкой известности, зато ныне востребован антисоветчиками всех мастей и широко рекламируется. У нас по нему даже душещипательный фильм сляпали. Сомнительный опус фрау, сотрудничавшей с нацистскими организациями и изданиями, сейчас преподносится, как документальный рассказ несчастной женщины о ее страданиях в поверженном Берлине после прихода Красной Армии. В этой тухлой до тошноты книжонке есть фраза, которая просто идеально подходит в качестве подписи к размещенной выше фотографии.

Судя по приведенному снимку, погибших красноармейцев в Тиргартене хоронили именно так, как об этом рассказывало ведомство доктора Геббельса. Тютелька в тютельку. И лужайка на фото наглядно подтверждает факт существования мемориального кладбища без могил. И уже не нацистские газеты, а доморощенные «патриоты-увековечиватели» всем и всюду без запинки рассказывают, что именно на этой неприметной лужайке мы зарыли в землю две с половиной тысячи своих солдат. Естественно, подтвердить свои слова они ничем не могут, но продолжают вбивать людям в головы, что «за спиной у бронзового солдата имеется небольшой сквер, в котором...». Требуете документальных подтверждений? Да бог с вами, это же и без подтверждений всем известно! И по телевизору сколько говорили, и в интернете обсуждали, и в Википедии написано... Доказательства? А кто сказал, что их нет? Вы глаза-то протрите! Вот же он, сквер за спиной у бронзового солдата! А это та самая лужайка. Да, именно здесь и лежат наши павшие герои — не то две, не то две с половиной тысячи, кто их там считал... Не до глупостей было, требовалось срочно мемориал для них строить. Но зато потом в полном соответствии с нашими воинскими и православными традициями участок с братскими могилами тщательно заровняли. Как зачем? Чтобы немцы его не нашли! Вы что, Геббельса не читали?

Саркофаги для Героев.

Согласно еще одной широко распространенной легенде в двух саркофагах, размещенных на площадке главной лестницы, ведущей к центральному пилону, погребены девять Героев Советского Союза, погибших при штурме Берлина. Это утверждение до сих пор не подвергавшееся сомнению, впервые появилось в репортаже об открытии мемориала в Тиргартене, опубликованном в газете ГСОВГ «Красная Армия» уже через два дня после этого события. Надо отметить, что ни о каких двух тысячах похороненных там красноармейцев речь не шла.

Эта версия содержится во многих других источниках, в том числе и в исследовании Х. Кёпштайн.

Попытаемся разобраться, действительно ли это так.

Всего на двух саркофагах увековечены фамилии девяти Героев Советского Союза, которые согласно легенде были здесь погребены при строительстве мемориала (четыре человека под западной плитой и пять человек под восточной). Среди них восемь офицеров и один красноармеец. Все они участвовали в штурме Берлина в составе войск 1-го Белорусского фронта. Шестерым из них звание Героя Советского Союза присвоено посмертно Указом ПВС СССР от 31 мая 1945 г., трое были удостоены этого звания ранее.

Совершенно непонятно, по какому принципу для захоронения в Тиргартене выбрали именно эту девятку. Ведь только из числа лиц, ставших Героями Советского Союза в соответствии с вышеупомянутым Указом от 31 мая 1945 г., при штурме Берлина погибло 47 человек. Например, в период с 26 по 29 апреля в Берлине погибли командиры сразу трех бригад, входивших в состав 8-го гвардейского механизированного корпуса: И. В. Гаврилов (19-я гв. механизированная), П. Е. Лактионов (21-я гв. механизированная) и А. М. Темник (1-я гв. танковая). Все трое — гвардии полковники, Герои Советского Союза, погибли фактически в одно время, в одном месте. Но почему-то чести быть погребенными в Тиргартене удостоились только два комбрига из трех — И. В. Гаврилов и А. М. Темник. Чем глубже вникаешь в документы, тем больше появляется оснований сомневаться в том, что под плитами саркофагов в Тиргартене есть захоронения. Впрочем, обо всем по порядку.

1907 г. рождения, гв. полковник, командир 1-й гв. танковой бригады 8-го гв. механизированного корпуса 1-й гв. танковой армии. Еще за январские бои 1945 г. представлялся командованием к званию Героя Советского Союза. В уличных боях в Берлине проявил смелость и мужество. К исходу дня 27 апреля 1-я гв. танковая бригада вышла на северо-западную окраину района Шёнеберг и овладела крупным железнодорожным узлом. Когда создалось критическое положение на одном из участков, А. М. Темник сформировал из работников штаба бригады штурмовую группу и лично повел ее в атаку. В этом бою он был тяжело ранен в живот разорвавшейся миной и 29 апреля скончался в госпитале. Звание Героя Советского Союза присвоено Указом ПВС СССР от 31.05.1945 г. Согласно списку безвозвратных потерь А. М. Темник и еще восемь офицеров 1-й гв. танковой бригады были погребены в братской могиле на кладбище 1-й гв. танковой армии в г. Либенау (ныне это польское с. Любжа в Любушском воеводстве).

А теперь попытаемся понять, каким образом прах А. М. Темника оказался в Тиргартене. Версия, согласно которой останки были перенесены в Тиргартен из Либенау, выглядит правдоподобно лишь до тех пор, пока не ознакомишься с протоколом перезахоронения воинов Красной Армии на воинском мемориале в г. Мендзыжеч (Польша). В этом документе, составленном польской стороной и датированном сентябрем 1953 г., в списке имен тех, чьи останки 27 июня 1953 г. были эксгумированы в с. Любжа (бывший Либенау) под № 10 значится А. М. Темник, а следующей строкой указан П. Е. Лактионов. А под № 8 этого же списка значится погибший вместе с Темником его заместитель гв. подполковник И. М. Морозов. Вам не кажется, что версия о захоронении А. М. Темника в Тиргартене трещит по швам?

1899 г. рождения, гв. полковник, командир 19-й гв. механизированной бригады 8-го гв. механизированного корпуса 1-й гв. танковой армии. Утром 25 апреля 19-я гв. механизированная бригада ворвалась в Берлин, завязала бой за Бриц и к исходу дня овладела районом, захватив переправу через Тельтов-канал. В 23.00 на ул. Бергштрассе в 300 м от переправы гв. полковник И. В. Гаврилов был убит. Похоронен в г. Циленциг в городском сквере. Указом ПВС СССР от 31.05.1945 г. посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

А если предположить, что и И. В. Гаврилов был похоронен отнюдь не в Тиргартене, а совсем в другом месте? Смотрим уже знакомый список — и удивляемся: под № 9 списка (как раз перед фамилией А. М. Темника) значится фамилия И. В. Гаврилова, 1899 г. рождения! Не слишком ли много совпадений? То, что эксгумация проводилась в Любже, а не по месту первичного погребения в Суленцине (Циленциг), смущать не должно. В Польше, как и во многих других местах, погибших воинов на мемориалы зачастую переносили повторно. Уже в 1946 г. существовала практика укрупнения захоронений: из разбросанных по множеству деревень индивидуальных и братских могил останки переносили на так называемые дивизионные кладбища, откуда впоследствии их перезахоранивали на специально созданных крупных мемориальных комплексах (еще в мае 1945 г. на территории Польши началось строительство одиннадцати таких мемориальных кладбищ). Впрочем, как будет показано чуть позже, перенос чьих-либо останков с территории Польши в Берлин вообще вряд ли был возможен. А вот похоронить в одном месте трех комбригов-героев, воевавших плечом к плечу в составе одного корпуса — такую мысль, если она возникла у командования, надо признать логичной. Тем более, что Любжа и Суленцин (Либенау и Циленциг) расположены менее, чем в 40 км друг от друга.

1917 г. рождения, гв. старший лейтенант, командир танковой роты 8-го отдельного гвардейского мотоциклетного батальона 8-го гв. механизированного корпуса 1-й гв. танковой армии. 21 апреля 1945 г. в составе передовой группы ворвался в г. Эркнер, захватил заминированный 120-метровый двухколейный железнодорожный мост между озерами Демериц и Флакен и, отбивая контратаки противника, удерживал его до подхода основных сил. За этот подвиг был представлен к званию Героя Советского Союза. 1 мая был ранен и отправлен в полевой подвижной госпиталь № 653, располагавшийся неподалеку от Берлина в п. Кагель, однако в тот же день умер от полученного ранения. Был погребен в г. Циленциг (ныне польский г. Суленцин Любушского воеводства). Звание Героя Советского Союза присвоено Указом ПВС СССР от 31.05.1945 г. Данных о перезахоронении А. П. Долгова обнаружить не удалось

1921 г. рождения, гв. старший лейтенант, заместитель командира эскадрильи 70-го гв. штурмового авиационного полка 3-й гв. штурмовой авиадивизии 9-го штурмового авиакорпуса 16-й воздушной армии. Звания Героя Советского Союза он был удостоен Указом ПВС СССР от 26.10.1944 г. 14 апреля 1945 г. экипаж Ил-2 в составе гв. ст. лейтенанта Н. В. Кузнецова и воздушного стрелка гв. ст. сержанта И. П. Давыдова вылетел на разведку войск противника в район Зеелов – Дольгелин, но был сбит огнем зенитной артиллерии и врезался в землю в полутора километрах северо-восточнее ст. Дольгелин. По докладам других летчиков при падении самолет Кузнецова взорвался, экипаж погиб. Погребение тел не проводилось (Дольгелин был занят нашими войсками только 17 апреля). Правда, в посмертном представлении воздушного стрелка И. П. Давыдова к ордену Отечественной войны 1-й степени говорится (со ссылкой на сообщение неизвестного офицера связи, выезжавшего на место падения самолета), что экипаж «похоронен в районе разбитых батарей противника севернее станции Дольгелин, 45 м южнее дороги Дольгелин — фл. Хунгригер-Вольф». Возможно, это было сделано из опасений, что без указания точного места погребения погибшего воина могут посчитать пропавшим без вести и отказать в награждении, даже посмертном. Кстати, в наградном листе И. П. Давыдова говорится, что Н. В. Кузнецов из последних сил направил горящий штурмовик на вражескую зенитную батарею, фактически повторив подвиг Н. Ф. Гастелло. Несмотря на это, он по непонятным причинам вообще не был представлен к какой-либо награде.

Что же касается места первичного захоронения, то в майском донесении штаба 9-го штурмового авиакорпуса в списке потерь за апрель 1945 г. касательно Н. В. Кузнецова в графе «где похоронен» прямо указано: дальнейшая судьба неизвестна. При таком раскладе его прах никак не мог быть перезахоронен в Тиргартене.

1909 г. рождения, гв. подполковник, командир 270-го гв. стрелкового полка 89-й гв. стрелковой дивизии 5-й ударной армии. В январе 1945 г. в наступательных боях южнее Варшавы полк Е. А. Петрова, взломав оборону противника, с ходу форсировал р. Пилица юго-западнее г. Варка, захватил и удержал переправу, которая решила успех дальнейших боевых действий. После этого, не давая отступающему противнику закрепляться на промежуточных рубежах, полк за два дня упорных боев прошёл 30  км, освободив более 15 населённых пунктов. Указом ПВС СССР от 27.02.1945 г. гв. подполковнику Е. А. Петрову было присвоено звание Героя Советского Союза.

22 апреля 1945 г. с 10.00 полк, находясь в первом эшелоне дивизии, наступал с рубежа севернее Марцан и к 14.00 вышел в район кладбища. Согласно записи в журнале боевых действий 89-й гв. стрелковой дивизии в результате артналета были убиты командир 270-го гв. стрелкового полка гв. полковник Е. А. Петров и его заместитель по строевой части гв. майор Сорокин

Место первичного погребения установить не удалось, однако сохранился список павших советских солдат и офицеров, которые в 1949 г. были перезахоронены на новом мемориале в польском г. Дембно. В этом списке под №№ 39 и 36 значатся соответственно имена Е. А. Петрова и его заместителя майора Сорокина. Это опровергает версию о захоронении Е. А. Петрова в Тиргартене.

1908 г. рождения (по другим данным 1903 г.), гв. подполковник, командир 117-го гв. стрелкового полка 39-й гв. стрелковой дивизии 8-й гв. армии. В ночь на 25 апреля 1945 г. 39-я гв. стрелковая дивизия вела упорные бои, переходящие в рукопашные схватки на рубеже Тельтов-канал в полосе Бриц, пл. Мариендорф, ст. Мариенфельде, гавань. В 9.30 117-й гв. стрелковый полк овладел химическим заводом и вышел на рубеж Тельтов-канал в районе северной части Мариендорф. В течение дня полк в своей полосе очистил от противника южный берег канала, в 18.00 форсировал канал в районе железнодорожного моста северо-западнее пл. Ридельверк, двумя ротами захватил плацдарм на северном берегу, и к полуночи на нем закрепился. В этом бою гв. подполковник Е. Д. Гриценко был убит. Указом ПВС СССР от 31.05.1945 г. ему посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. Похоронен в г. Познань. Сведения о перезахоронении отсутствуют.

1907 г. рождения, майор, начальник штаба 469-го стрелкового полка 150-й стрелковой дивизии 3-й ударной армии. 16 апреля 1945 г. части 150-й стрелковой дивизии вели тяжелые наступательные бои в общем направлении на Хайнерсдорф. К 8.00 17 апреля 469-й стрелковый полк овладел железнодорожной ст. Барнимер-Фельд. Затем стремительным маневром полк вышел к берегу канала Фридландерштром и овладел отдельными домами в районе Ам Вриценер Дамм, отразив при этом три контратаки противника. В этом бою майор В. М. Тытарь погиб. Указом ПВС СССР от 31.05.1945 г. ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Первичное погребение произведено на кладбище г. Клосов. Не исключено, что В. М. Тытарь в бою получил тяжелое ранение и его пытались спасти. В этом случае становится понятным, почему его не похоронили на новом дивизионном кладбище в Гросс-Нойендорфе (которое было организовано за день до его гибели), а повезли за Одер в Клосов, где к тому времени был развернут 2210-й хирургический полевой подвижной госпиталь. Сведения о перезахоронении отсутствуют.

1913 г. рождения, гв. лейтенант, командир взвода 120-го гв. стрелкового полка 39-й гв. стрелковой дивизии 8-й гв. армии. Звание Героя Советского Союза ему было присвоено Указом ПВС СССР от 24.03.1945 г. — менее, чем за месяц до гибели. 19 апреля 1945 г. 120-й гв. стрелковый полк, преодолевая упорное сопротивление противника, наступал из района севернее Дольгелин «в направлении леса, что восточнее оз. Гроссер». За время наступательных боев полк потерял убитыми 6 человек, в их числе был и гв. лейтенант А. П. Пащенко. Согласно донесению о безвозвратных потерях он вместе с другими погибшими офицерами 39-й гв. стрелковой дивизии был похоронен в с. Клейн-Рада провинции Бранденбург (ныне польское с. Радовек Любушского воеводства). И вновь возникает вопрос: каким образом под плитой саркофага в Тиргартене мог оказаться прах А. П. Пащенко, если согласно сохранившемуся протоколу эксгумации в июле 1953 г. он был извлечен с воинского кладбища в Слоньске и перезахоронен на мемориале в г. Гожув (бывший германский Ландсберг)?

1914 г. рождения, гв. красноармеец, стрелок 68-го гв. стрелкового полка 23-й гв. стрелковой дивизии 3-й ударной армии. В ночь на 14 апреля 1945 г. 68-й гв. стрелковый полк скрытно переправился на западный берег р. Одер, где на плацдарме западнее Кинитц принял участок обороны от подразделений 89-й гв. стрелковой дивизии. С целью захвата контрольного пленного в 8.40 двумя стрелковыми ротами была проведена разведка боем, оказавшаяся неудачной. Роты почти достигли первой вражеской траншеи, но под ураганным огнем противника залегли. Я. П. Степченко поднял бойцов в атаку и, несмотря на полученное смертельное ранение, ворвался в траншею, уничтожив гранатами восьмерых немецких солдат и  ручной пулемет. Девятого гитлеровца умирающий красноармеец убил прикладом автомата. Звание Героя Советского Союза присвоено посмертно Указом ПВС СССР от 31.05.1945 г. В донесении о потерях указана дата гибели 16 апреля. Вполне вероятно, что тело убитого бойца удалось вытащить не сразу. 16 апреля полк перешел в наступление и занял с. Позедин (северо-западнее Зеелов), где Я. П. Степченко и был похоронен в числе двенадцати погибших воинов полка. Сведения о перезахоронении отсутствуют.

 

Таким образом можно подвести некоторые итоги. Первичное место захоронения Н. В. Кузнецова не установлено, следовательно, и перезахоронения быть не могло. Зато документально установлено, что А. М. Темник, И. В. Гаврилов, Е. А. Петров и А. П. Пащенко были перезахоронены отнюдь не в Тиргартене, а в совершенно иных местах. Что касается А. П. Долгова, Е. Д. Гриценко, В. М. Тытаря и Я. П. Степченко, их погребение в Тиргартене ничем не подтверждается.

 

На приведенной ниже схеме обозначены места первичного захоронения всех (за исключением Н. В. Кузнецова) Героев Советского Союза, чьи имена увековечены на тиргартенских саркофагах. Сразу бросается в глаза, что все они, кроме Я. П. Степченко, были изначально похоронены за Одером. Могло ли командование ГСОВГ в первые послевоенные месяцы организовать командировки за Одер с целью перенесения чьих-либо останков в Тиргартен? Вероятность такого развития событий чрезвычайно мала по ряду объективных причин.

Об очень непростой ситуации, возникшей с захоронением погибших воинов на территории Германии, дает достаточное представление небольшой фрагмент донесения замначальника управления комендантской службы округа Бауцен (земля Саксония) гв. полковника Бортникова, датированного 31 января 1948 г. (текст в донесении выделен мною – В. Т.).

После прочтения подобных документов уместно ли говорить о каких-то перезахоронениях, если даже через год после окончания войны высокопоставленные «увековечиватели» ГСОВГ-СВАГ не удосужились не только собрать и похоронить погибших воинов, но и элементарно сосчитать тех, кто уже был погребен (об установлении имен павших и речи нет). И все это непотребство происходило не в трагической неразберихе котлов и отступлений 1941-1942 гг., а после победы, в условиях наступившего мирного времени. Остается надеяться, что основным препятствием здесь были все же не наплевательское отношение к этому должностных лиц, а серьезные логистические проблемы — ведь следовало не просто найти тело погибшего, но и при необходимости эксгумировать, опознать и перезахоронить останки.

 

Даже при всем желании ранее августа 1945 г. организовать процедуру переноса чьих-либо останков в Тиргартен командование ГСОВГ не могло, поскольку на тот момент никто просто-напросто не знал, где именно будет построен мемориальный комплекс. Как уже говорилось ранее, место под стройплощадку было выбрано и согласовано с британским командованием лишь 28 июля. А уже в августе, когда началось строительство памятника, возникло еще одно непредвиденное обстоятельство, коренным образом изменившее ситуацию и сделавшее перезахоронение практически невозможным. На Потсдамской конференции (17 июля – 2 августа 1945 г.) главами союзных держав было достигнуто соглашение, по которому южная часть Восточной Пруссии, а также расположенные восточнее рек Одер и Нейсе Померания, Нижняя Силезия и часть провинции Бранденбург были переданы Польше. Таким образом все эти территории автоматически выходили из-под юрисдикции Советской военной администрации в Германии. А с 1 августа 1945 г. согласно приказу Ставки ВГК № 14414 от 27.07.1945 г. Главкому Северной группы войск маршалу К. К. Рокоссовскому были подчинены все воинские части, учреждения и заведения, не входящие в состав СГВ, но находящиеся на территории Польши. Прежде всего это касалось частей ГСОВГ, дислоцированных на переданных Польше территориях. Поэтому отныне маршал Г. К. Жуков ни как Главнокомандующий ГСОВГ, ни как Главноначальствующий  СВАГ не имел полномочий отдавать какие-либо приказы по переносу останков с территории Польши для их последующего перезахоронения в Берлине. А на согласования времени не оставалось — сам Г. К. Жуков загнал строителей мемориала в Тиргартене в жесткие временные рамки, приказав открыть памятник к 7 ноября 1945 г.

 

До сих пор непонятно, кому и зачем понадобилась эта безумная гонка со строительством мемориала. Вместо того, чтобы спокойно и качественно завершить работы ко Дню Победы, было принято скоропалительное решение открыть памятник к 28-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. Думается, инициатива исходила все же от самого Г. К. Жукова — в то время немного было людей, способных надавить на маршала Победы. Как бы там ни было, ни к чему хорошему эта спешка не привела. В то время, как незахороненные тела красноармейцев валялись в окрестных лесах, командование ГСОВГ было озабочено возведением помпезного мемориала в Берлине. Причем с самого начала было ясно, что построить столь грандиозное сооружение в отведенные сроки совершенно нереально. Поэтому в условиях жесточайшего цейтнота крайне неубедительно выглядит затея с перезахоронением павших героев. Какое там перезахоронение, если даже две бронзовые доски с фамилиями девяти Героев Советского Союза для саркофагов смогли изготовить только в январе 1946 г. В тех реалиях напрашивалось куда более простое и логичное решение — создать вместо настоящих могил символические, так называемые кенотафы (в этом нет ничего предосудительного, сооружение кенотафов — весьма распространенная практика). Возможно, кому-то такой сценарий покажется надуманным. И совершенно напрасно. Ведь смогло же командование ГСОВГ на торжественной церемонии открытия памятника в ноябре 1945 г., не моргнув глазом, предъявить союзникам вместо величественной бронзовой фигуры солдата ее закамуфлированную под бронзовое литье гипсовую копию. А бронзовый оригинал занял свое место на постаменте гораздо позже — весной 1946 г. Кое-какой опыт манипуляций с захоронениями тоже имелся: еще в октябре 1945 г. был открыт памятник-танк в Целендорфе (в американской зоне оккупации). Долгое время считалось, что под памятником погребены останки десяти советских воинов-танкистов. Однако все оказалось пропагандистским блефом. Обман раскрылся лишь в 1955 г., когда памятник вынужденно был перенесен в советскую зону.

Имена на пилонах – чьи они?

С Героями Советского Союза, якобы лежащими под плитами саркофагов, мы более-менее разобрались. Теперь самое время поинтересоваться, чьи же имена увековечены на памятнике. Думается, что после ознакомления с надписями на пилонах веры в бессмертное пушкинское суждение про нашу «любовь к отеческим гробам» у многих заметно поубавится. Проблема, которая будет затронута далее, не является открытием, поскольку известна давно. И, судя по всему, решать ее никто не собирается. Речь идет о многочисленных до неприличия искажениях личных данных погибших воинов и прочих непростительных ошибках, включая орфографические. Надо сказать, хранящиеся в ЦАМО списки воинов, чьи имена увековечены на мемориале в Тиргартене, как и сами надписи, никто до сих пор серьезно не изучал. Автору известна лишь одна работа, касающаяся этой темы — опубликованная Е. А. Обернихиным статья «Проблемные аспекты поиска информации о воинских захоронениях мемориала Тиргартен». Пока этот информационный пласт для исследователей — целина непаханная. Поэтому автор остановится лишь на некоторых известных ему фактах, включая те, что были им выявлены в процессе работы над этим материалом. Итак, читаем надписи на пилонах памятника.

 

Как вы думаете, был ли в Красной Армии офицер по фамилии Чцексон? Оказывается, был, и его имя увековечено на пилоне. Смотрите сами.

Только в действительности имя погибшего офицера не увековечено, а изувечено. Непроизносимая абракадабра на памятнике не имеет ничего общего с фамилией кавалера трех боевых орденов, который под огнем противника ценою жизни обеспечил пехоте переправу через канал Берлин-Шпандауэр-Шиффартс. Этот герой-сапер — Ицексон Михаил Яковлевич, командир саперного взвода 137-го гв. стрелкового полка 47-й гв. стрелковой дивизии.

 

Здесь мы натыкаемся и на такой неоднозначный момент. Как вспоминал в 1989 г. один из главных создателей мемориала А. И. Краснобаев, в строительстве принимал участие майор К. Д. Федорцов, брат которого, инженер-капитан Ф. Д. Федорцов, погиб в последний день войны, и его фамилиия есть на памятнике. Что и говорить, красивая история. И ведь действительно, прямо над фамилией М. Я. Ицексона находим фамилию Ф. Д. Федорцова. Только вот дата гибели... Явно же не последний день войны. Более того, выясняется, что и дата смерти 25 апреля не соответствует действительности. В именном списке офицерского состава, умершего от ран в госпиталях МЭП-14, указано, что помпотех 68 военно-строительного отряда Ф. Д. Федорцов получил ранение 24 мая 1945 г. и 30 мая скончался в госпитале. Автор ни в коем случае не подвергает сомнению боевые заслуги Ф. Д. Федорцова, но согласитесь, смерть 30 мая не вполне сообразуется с надписью на пилоне во славу героев-саперов, погибших при штурме Берлина.

 

Теперь рассмотрим один из пилонов с фамилиями пехотинцев, благо имеется его качественное изображение. На этом пилоне нас интересуют две верхние фамилии.

Начнем с В. И. Коралова. Прежде всего, вы ни в одном справочнике не найдете Героя Советского Союза с такой фамилией по той простой причине, что его не существует. И никогда не существовало, как не существовало и просто полковника Коралова. Перед нами типичный пример очередного безбожного перевирания фамилии. Как и почему это произошло неизвестно, но факт налицо. На самом деле герой, чье имя должны были увековечить — Королев Виктор Иванович, заместитель командира 74-го гв. стрелкового полка 27-й гв. стрелковой дивизии. Согласно дивизионному журналу боевых действий 18 апреля 1945 г. гв. полковник Королев был назначен на должность командира 83-го гв. стрелкового полка этой же дивизии, а 19 апреля в бою за Элизенхоф получил тяжелое ранение и в этот же день скончался.

 

С Героем Советского Союза гв. полковником Войновым А. М. похожая ситуация. Согласно официальной справке ЦАМО такого офицера в Красной Армии никогда не было. Зато был гв. подполковник Воинков Александр Михайлович, командир 100-го гв. стрелкового полка 35-й гв. стрелковой дивизии. Он не успел стать Героем Советского Союза, хотя был внесен в предварительный список на представление к этому званию. Впрочем, уже то, что в свои неполных 24 года он стал подполковником и командовал гвардейским полком, говорит о многом. Кстати, его заместителем по артиллерии был В. И. Варенников, получивший в будущем огромную известность. Остается только гадать, каких высот мог достичь А. М. Воинков, если бы 20 апреля 1945 г. во время боя за Вальд-Зиферсдорф жизнь талантливого офицера-самородка не оборвала пуля вражеского снайпера. Через полчаса после гибели любимого командира полк в качестве прощального салюта произвел по противнику залп из всех видов оружия. И вот на протяжении уже многих лет его внуки безуспешно пытаются достучаться до чиновников всех рангов, пытаясь добиться разрешения исправить надпись на пилоне. Ответ стандартный: сожалеем, но сделать ничего нельзя, не хватает доказательств. То, что никакого Войнова никогда не было, а был Воинков, для чиновной братии доказательством не является. Факт, прекрасно иллюстрирующий отношение некоторых современных стряпчих к сохранению памяти о войне. Изуродовать имя настоящего героя — легко, увековечить память не-пойми-кого — запросто, здесь столоначальникам никакие доказательства не нужны. А вот исправить унизительную для всех нелепицу — нет! нельзя! не положено! Все-таки правильно говорят, что чиновники нужны не для изменений, а для того, чтобы все оставалось на своих местах. Исковерканные фамилии павших героев на памятнике в Тиргартене — прекрасное тому подтверждение.

 

Очередной наглядный пример находим на пилоне с именами героев-артиллеристов. Читаем: Герой Советского Союза гв. мл. лейтенант Шумилова. Вот это да! Женщина-артиллерист! Да еще Герой Советского Союза! Но почему же отсутствуют инициалы?

В результате несложной проверки выясняется, что в списках лиц, удостоенных звания Героя Советского Союза, гв. мл. лейтенант Шумилова не значится. Единственная женщина с такой фамилией — мл. лейтенант мед. службы Шумилова — никакого отношения к штурму Берлина не имеет, поскольку умерла от болезни еще в феврале 1945 г. Все указывает на то, что в данном случае в спешке умудрились перепутать не только фамилию, но и пол. Под исходные параметры подпадает лишь Герой Советского Союза гв. лейтенант Шумелёв Александр Прокопьевич, командир огневого взвода 1645-го легкого артиллерийского полка. Кстати, в списке Белоцерковского (о нем речь впереди) увековеченная на пилоне мл. лейтенант Шумилова отсутствует, вместо нее фигурирует как раз Шумилов А. Однако здесь есть нюанс. Согласно именному списку потерь офицерского состава частей 6-го гв. танкового корпуса он не погиб, а пропал без вести 19 апреля 1945 г. в районе г. Барут. Поэтому не совсем понятно, чье имя изначально хотели поместить на памятник скорые на руку увековечиватели. Пока же на пилоне красуется фамилия вымышленной героини.

 

Впрочем, на памятнике можно увидеть и не такое. К примеру, на одном из пилонов с именами танкистов увековечен рожденный чьей-то неудержимой фантазией дважды Герой Советского Союза В. А. Жаров. Откуда взялся этот сказочный персонаж, чьими стараниями и с какого потолка надпись перекочевала на памятник — никому доселе неведомо. Имеются данные на некоего гв. лейтенанта В. А. Жарова, командира огневого взвода 203-го гв. гаубичного артиллерийского полка 1-й гв. артиллерийской дивизии прорыва РГК. Но, во-первых, он ни разу не Герой Советского Союза, а, во-вторых, 29 апреля был ранен и благополучно эвакуирован в тыл. Показательно, что в этом и подобных случаях чиновникам-увековечивателям доказательства не нужны, поскольку могут разрушить устоявшийся за десятки лет привычный уклад. Действительно, зачем исправлять очевидный ляп, который смотрится на памятнике так убедительно, торжественно и красиво. И лишь один досадный штришок вносит смуту в эту ласкающую чиновный взор мемориальную благодать. Так уж вышло, что под фамилией виртуального Жарова увековечен (скорее, недоувековечен) абсолютно реальный дважды Герой Советского Союза гв. майор Хохряков Семен Васильевич, командир батальона 54-й гв. танковой бригады 7-го гв. танкового корпуса, награжденный второй Золотой Звездой по Указу ПВС СССР от 10 апреля 1945 г. Получить он ее не успел, потому что погиб в бою 17 апреля. И то, что он дважды Герой, на пилоне почему-то не отражено. Видимо, по мнению нынешних «увековечивателей» для внесения необходимых исправлений доказательная база все же слабовата.

В заключение краткого знакомства с надписями на пилонах, хочется привести результаты импровизированного экспресс-анализа, проведенного автором. В процессе написания этой статьи в своем архиве автор обнаружил снимок одного из пилонов, который был сделан им в ноябре 2010 г. во время посещения мемориала. Естественно, сразу возникла мысль проверить правильность записей, размещенных на этом пилоне. Результат получился вполне ожидаемый.

Заместитель командира 1-й гв. танковой бригады Морозов Иван Михайлович в действительности был подполковником. Командир 21-й гв. механизированной бригады гв. полковник Лактионов Петр Ефимович был смертельно ранен 26 апреля и скончался в госпитале на следующий день, а указанная на памятнике дата 29.04 — это день погребения. Гв. майор со странной фамилией Грепеток на самом деле — Гребенюк Андрей Федорович, 1909 г. р., ответственный редактор газеты «Боевой призыв» 6-го гв. танкового корпуса, погибший 28 апреля. Отсутствуют отчество и год рождения у гв. капитана Ильина — Ильин Павел Николаевич, 1916 г. р., ст. помощник начальника отделения связи 7-го гв. танкового корпуса. Выяснилось, что гв. ст. лейтенант Мочанин в действительности Мочалин Николай Семенович, командир батальона 27-й мотострелковой бригады 11-го гв. танкового корпуса, а гв. лейтенант Скуба — не кто иной, как Скиба Иван Семенович, командир самоходной установки ИСУ-122 из состава 399-го гв. тяжелого самоходного артиллерийского полка 11-го гв. танкового корпуса. Командир же ИСУ-122 384-го гв. тяжелого самоходного артиллерийского полка 7-го гв. танкового корпуса Коваль Павел Степанович родился в 1921 г. и в действительности погиб 18 апреля. И, наконец, неверно указаны инициалы гв. сержанта Дудукина, правильно — Дудукин Дмитрий Иванович, заряжающий 399-го тяжелого самоходного артиллерийского полка 11-го гв. танкового корпуса.

 

Подведем итоги проведенного мини-исследования. Три фамилии из пятнадцати (пятая часть) увековечены с ошибками. Всего же неточности и искажения присутствуют в восьми записях (более половины всех фамилий!). Да уж, воистину никто не забыт. Даже те, кого никогда не было.

Архивные тайны.

Архивные документы ясности и оптимизма, увы, не прибавляют. Скорее, наоборот. В настоящее время стараниями министерства обороны РФ произведена оцифровка огромного массива дел периода Великой Отечественной войны, хранящихся в фондах ЦАМО. Для исследований стали доступны базы данных, размещенные армейским ведомством на интернет-порталах Мемориал, Подвиг народа и Память народа. Естественно, в рамках одной статьи невозможно раскрыть тему, которая нуждается в самом серьезном исследовании.

 

В ОБД «Мемориал» доступны для изучения следующие документы, относящиеся к советскому воинскому мемориалу в Тиргартене:

 

1. «Именной список воинов Советской (так в документе – В. Т.) Армии, погибших при штурме Берлина» от 16 июля 1947 г.

2. «Альбом учета российского воинского кладбища в Берлин-Тиргартене» от 20 июня 1994 г.

3. «Список советских военнослужащих, чья память увековечена на мемориальном комплексе в Тиргартене, Западный Берлин», причем документов с таким названием удалось найти даже два — один предположительно составлен в 1980-е годы (в нем имеется снимок мемориала примерно этого периода); другой более поздний, датирован 2001 г.

 

Сразу следует обозначить общий для всех перечисленных документов недостаток. Данные с пилонов памятника перекочевали в архивные списки, как правило, со всеми искажениями. Более того, составители списков к уже имеющимся ошибкам добавили изрядную порцию собственных ляпов. Это само по себе вызывает чувство досады, если учесть, что все это бумаготворчество вершилось отнюдь не после боя в полутемном блиндаже на коленке. Но тут уже ничего не поделать, других документов не имеется.

 

Начнем со списка, составленного в 2001 г. Переходим на страницу, открывающую доступ к нужному нам документу (его объем 63 листа) и читаем общую информацию о мемориале в Тиргартене:

 

На мелочи, вроде пропущенной буквы в слове «рейхстаг», обращать внимания не будем. Сосредоточимся на цифрах и фактах. Официальный источник министерства обороны РФ, каковым является «Мемориал», категорически заявляет, что в Тиргартене находится советское воинское кладбище. И кто это посмел заявить, что количество погребенных здесь неизвестно? Министерство обороны по-военному четко называет конкретные даты не только первого и последнего погребений, но и точное количество известных и неизвестных воинов, здесь похороненных — ровно 2500, ни больше, ни меньше! Теперь понятно, откуда информация о 2500 погребенных в Тиргартене попала на официальный сайт Берлина. Непонятно другое. Как появилась дата создания захоронения 10.07.1945, если Постановление ВС ГСОВГ № 0102 о сооружении мемориала датировано 14 июня 1945 г., а само строительство началось лишь в августе? А дата 11.11.1945, надо понимать, означает, что последнее захоронение произвели аккурат в день открытия мемориала? Интересно, когда именно — до, во время или сразу после торжественной церемонии и парада войск? Что же касается «точного» числа захороненных, то оно взято, что называется, «от фонаря». А главное — министерству обороны, оказывается, известны имена 257 воинов, здесь погребенных! Вот только на пилонах мемориала вы ни одного из этих имен не найдете. Впрочем, о фамилиях на памятнике сказано вполне достаточно, поэтому почитаем список якобы похороненных в Тиргартене.

Вот тебе раз! По версии министерства обороны последнее погребение в Тиргартене имело место 11.11.1945 г., а в списке указаны захоронения конца 1940-х – начала 1950-х годов. Да ведь это же сенсация — оказывается, в самый разгар «холодной войны» погибших и умерших военнослужащих ГСОВГ хоронили в Западном Берлине! О, сколько нам открытий чудных... На самом деле все просто, как грабли. Несостоявшаяся сенсация оборачивается обычным головотяпством. Кто-то по невнимательности вместо перечня фамилий похороненных в Тиргартене присовокупил к делу совсем иные списки. На первых восьми страницах размещены 257 фамилий лиц, погребенных после войны на кладбищах Панков и Марцан (надо полагать, это и есть те самые 257 «захороненных в Тиргартене», чьи имена якобы известны). На остальных же листах дела представлены несколько тысяч фамилий советских воинов из братских могил в Трептов-парке. Трудно сказать, кого благодарить за эту информационную мешанину — сотрудников ЦАМО или же корпорацию ЭЛАР, которая по поручению министерства обороны производила оцифровку дел.

 

Теперь ознакомимся с именным списком воинов, погибших при штурме Берлина. Документ датирован 1947 г. и подписан гв. капитаном Белоцерковским, офицером военной комендатуры района Митте. Именно на эту комендатуру были возложены обязанности по осуществлению надзора за мемориалом в Тиргартене. В документе на шести листах перечислены 88 погибших при штурме Берлина офицеров Красной Армии, чьи имена увековечены на памятнике в Тиргартене. Список Белоцерковского (как, впрочем, и другие) примечателен прежде всего содержащимися в нем ошибками. Автор не ставил перед собой цель проводить подробный анализ (любой желающий может это сделать самостоятельно). Достаточно беглого взгляда на первую страницу, чтобы убедиться, как небрежно составлен этот документ.

Прежде всего бросается в глаза место погребления (на всех страницах документа именно так – «место погребления» – В. Т.) — Унтер-ден-Линден. Позвольте, но при чем здесь Тиргартен? Унтер-ден-Линден вообще-то проходит по советскому сектору Берлина (район Митте) и упирается в площадь Паризерплац у Бранденбургских ворот. А сразу за воротами начинается район Тиргартен, находящийся в английском секторе оккупации. Отсюда же берет начало Шарлоттенбургер шоссе, на котором и расположен памятник советским воинам. Странно, что офицер комендатуры, курирующей мемориал, об этом не знал.

Отметим еще несколько ошибок. Нещадно изуродованы данные П. Е. Лактионова — не только не указано, что он Герой Советского Союза, но фамилия трансформирована в Латинова. Претерпела изменения фамилия А. М. Воинкова — на пилоне он обозначен, как Войнов, в списке же фигурирует Воинов. Повторно искажена фамилия В. И. Королева — на пилоне памятника он записан, как Коралов, в списке же присутствует, как Коропов. Согласно донесению о потерях командир 117-го гв. стрелкового полка 39-й гв. стрелковой дивизии гв. полковник Н. Е. Феоктистов умер от ран не 1-го, а 3-го мая (впрочем, эта неточность попала в список с памятника). У полковника Петрова неправильно записаны инициалы (Е. Н. вместо Е. А.), к тому же не указано, что он Герой Советского Союза. И, наконец, инициалы гв. полковника Гаврилова — И. В., а не И. Ф., как значится в последней строке. Прямо скажем, многовато для одной страницы.

 

Подробно рассматривать Список советских военнослужащих, чья память увековечена на мемориальном комплексе в Тиргартене, составленный в 1980-е годы особого смысла нет. Всего в этот список перенесены 9 фамилий с двух саркофагов и 178 фамилий с пилонов памятника (естественно, со всеми ошибками). Но кое-что свое в копилку ляпов составители списка все же добавили. Например, под № 103 списка значится гв. рядовой с уникальнейшей фамилией Ымов. На самом деле речь идет о бойце Рымове. Непонятно только, почему на пилоне памятника его фамилия занесена в группу танкистов. Гв. рядовой В. И. Рымов был артиллеристом (или связистом), поскольку воевал телефонистом батареи 19-й тяжелой минометной бригады 1-й гв. артиллерийской дивизии прорыва РГК. Ясно, что одна буква просто не пропечаталась, но ошибка-то получила право на жизнь и из этого списка перекочевала прямехонько в Альбом учета российского воинского кладбища в Берлин-Тиргартене 1994 г.

А прописавшаяся на памятнике несуществующая женщина-артиллерист Шумилова, оборотившись мужчиной, перенеслась в № 136 списка, где предстала в образе столь же нереального Героя Советского Союза А. П. Шумлева. Пожалуй, эта фамилия подвергалась искажениям чаще других. На памятнике — Шумилова, в списке Белоцерковского — Шумилов, в списке 1980-х гг. — Шумлев, в «Альбоме» 1994 г. — Шумеев. Причем составители этого «Альбома», похоже, голову всякой чепухой не забивали и вносили фамилии в список, что называется, с гарантией. Так, наряду с придуманным Шумеевым они на всякий случай сохранили и Шумилову. Точно такое же соломоново решение было принято по уже упоминавшемуся Ымову — в «Альбоме» присутствует и Рымов. Ну, а Героя Советского Союза Н. В. Кузнецова записали дважды подряд, видимо, исключительно из уважения. Действительно, чего мелочиться — увековечивать так увековечивать!

Помимо этого в альбоме учтены четыре человека, не имеющие никакого отношения к Тиргартену. Это И. С. Габер и А. А. Якушев, которые в действительности погребены на мемориале Панков-Шёнхольц, а также А. П. Лифанов и А. А. Макар, место их захоронения не установлено.

 

Во всех приведенных списках ошибок превеликое множество, автор не ставил перед собой цель выявить их все. Думается, и приведенных примеров достаточно для оценки положения дел с архивными документами, содержащими перечни фамилий, увековеченных на памятнике в Тиргартене.

 

В марте 2012 г. в Российско-германском музее «Берлин-Карлсхорст» была создана рабочая группа, целью которой являлось составление единого перечня всех мест захоронений советских жертв войны на территории ФРГ. Работа велась во взаимодействии с Отделом по военно-мемориальной работе при Посольстве РФ в Берлине. Результатом этой деятельности стало создание электронной базы данных «Советские военные мемориалы в Германии». По замыслу создателей эта база данных должна дать «родственникам, исследователям, школам и другим образовательным учреждениям, а также всем заинтересованным лицам общее представление о советских и российских воинских захоронениях во всех регионах Германии». Полюбопытствуем, какие полезные сведения о мемориале в Тиргартене можно почерпнуть из этого источника информации (текст в цитате выделен автором).

Про отдельные могилы — это немецкие товарищи так проявили деликатность. Если бы «представители представительства» соизволили пройти пятьсот метров от Унтер-ден-Линден до мемориала, они смогли бы воочию убедиться, что «в задней части сквера сегодня уже не различимы» не только отдельные могилы, но и всё кладбище. А может, его никогда здесь и не было? Ведь, если все-таки было, то возникает желание спросить: куда вместе с кладбищем исчезли деньги (и немалые), которые ежегодно выделялись на его содержание? Хотя это уже вопрос к другому ведомству.

 

Несомненно, найдется немало оппонентов, которые постараются обвинить автора в предвзятости. Мол, легко рассуждать, сидя на диване и так далее в том же духе. Что ж, рассмотрим образец канцелярского творчества профессионалов, появившийся совсем недавно, в июне 2016 г. В Представительство министерства обороны РФ по организации и ведению военно-мемориальной работы в ФРГ поступил запрос с просьбой предоставить сведения о Героях Советского Союза, похороненных в Германии. На этот запрос был получен официальный ответ. Солидный штамп в левом верхнем углу указывает на то, что документ создан серьезными людьми в комфортном кабинете с кондиционером и видом на Унтер-ден-Линден. И подписан он не «диванным экспертом», а профессионалом, да еще со степенью кандидата исторических наук. Полностью его можно почитать здесь, мы же ознакомимся лишь с первой страницей документа.

И что мы видим? Да все те же ошибки образца 1945 г. (подчеркнуты автором красным цветом). Хотя, стоп! Определенный прогресс все же имеется — легким (профессиональным) движением руки Герой Советского Союза А. М. Темник превратился в Темкина! Не беда, бумага все стерпит, а уж погибший герой — тем более. Думаете, профессионалы провели титаническую работу, делая многочисленные запросы и копаясь в архивных документах? Ничуть не бывало. Это вам не диванные аналитики-дилетанты. Все сведения для ответа на запрос профи, не заморачиваясь, почерпнули из книжек, находящихся в открытом доступе (в частности, из справочника «Герои Советского Союза»). Но самое интересное содержится в последнем абзаце.

Вот так. Представительство оборонного ведомства по военно-мемориальной работе в Германии исследовательской деятельностью не занимается. Следовательно, ошибки на памятнике в Тиргартене исправляться не будут, как не будет проверяться и наличие захоронений. Чтобы исправить на памятнике хотя бы запятую, необходимо разрешение Представительства. Представительству, естественно, нужны доказательства. Как следует из ответа, само оно искать их не будет — не представительское это дело. Но, даже, если доказательства будут предъявлены, вам вежливо разъяснят, что необходима тщательная их проверка, то есть проведение той самой исследовательской работы, которой специалисты военно-мемориальных дел в Германии не занимаются по умолчанию. Круг замкнулся.

 

Но кое-что все же обнадеживает.

 

20 апреля 2017 г. Президент Российской Федерации В. В. Путин в Большом Кремлевском дворце провел очередное заседание Российского организационного комитета «Победа».

Так давайте последуем призыву нашего Президента и начнем «жестко реагировать на случаи вандализма». Или циничное уродование имен павших за Родину воинов на памятнике в Тиргартене под понятие вандализма не подпадает? А то, что расположенное в центре Европы советское мемориальное кладбище ничем не отличается от полянки для выгула собак, надругательством над могилами не является?

 

Министерство обороны получило прекрасную возможность внятно во всеуслышание заявить, есть в Тиргартене захоронения или нет. Для этого достаточно заглянуть в хранящиеся в ЦАМО документы 27-го Управления оборонительного строительства и 23-го Управления военно-полевого строительства, занимавшихся постройкой мемориала. Если наличие захоронений будет подтверждено, значит следует придать кладбищу подобающий достойный вид. Если захоронений нет — официально опровергнуть гуляющие в медийном пространстве небылицы (совсем небезобидные в идеологическом плане) о тысячах здесь погребенных. В обоих случаях в надписи на памятнике необходимо внести соответствующие исправления. То есть сделать, наконец, то, что следовало сделать еще много лет назад. Сейчас-то в чем проблема? Неужели правда о войне никому не нужна? Или материалы о сооружении мемориального кладбища содержат военную и государственную тайну? А может, маститым генерал-историкам просто плевать на слова какого-то там Путина о необходимости обеспечения публикации архивных документов, как эффективного и действенного средства «против разного рода домыслов и мифов»?

 

Впрочем, имеется альтернатива — оставить все, как есть, и, патриотично размахивая георгиевскими ленточками, продолжать с чистой совестью зажигать поминальные свечи на несуществующих могилах «за спиной у бронзового солдата» и поднимать третий тост за придуманных войновых, чцексонов, кораловых, грепетков и прочих фантомов, увековеченных на памятнике. А подлинные фамилии тех, кто заслонил собой страну, предать окончательному забвению. Тем более, что Воинков, Ицексон, Королев, Гребенюк и другие, ценою жизни добывшие для нас Победу в самой страшной войне, помешать этому не смогут.

 

Второй способ, несомненно, намного дешевле и проще. Выбор за нами...